Угробили гения: трагедия советского вундеркинда Паши Коноплева, который не дожил до 30

Опытные профессора не сильно удивляются, когда видят одаренного ребенка. Но Паша Коноплев заставлял нервно смеяться многих заслуженных академиков. Ему прочили карьеру великого ученого за то, что еще в средних классах школы он стал выпускать серьезные научные статьи. Интеллект мальчика был выше, чем у многих известных политиков и шахматистов. Но врачебная ошибка поставила крест на том, что могло бы стать одной из самых ярких биографий в отечественной науке.

Паша родился слабым и восприимчивым к инфекциям. Поэтому сильно заболел еще находясь в роддоме. Как будто этого было мало, при выписке врачи сказали его маме Наталье, что в развитии мальчик будет отставать, а потом оказалось, что он и разивается медленне ровесников. Ходить и говорить он начал гораздо позже сверстников.

Опакасаясь за умственное развитие сына, родители развесили по всей квартире плакаты с буквами и цифрами и принялись учить его сложению. Вскоре мальчик научился не только складывать числа, но и выучил таблицу умножения. За чтением и письмом дело тоже тоже не постояло. Мало того, еще до школы Паша освоил логарифмы и интегралы.

Видя такие успехи, родители проверили IQ ребенка. Результат их ошарашил: шестилетний Паша набрал 144 балла — такому показателю позавидуют многие взрослые.

Несмотря на ошеломляющие показатели в образовании, в семь лет Паша отправился в первый класс, как и все остальные дети. Правда, на уроках Паше было неимоверно скучно. К тому же, мальчик начал раздражать учительницу и в результате приносил в дневнике то двойки, то «колы».

Тогда знакомая его родителей, детский психолог Виктория Юркевич, написала рекомендацию о его переводе сразу в четвертый класс.

К тому моменту интересы Паши уже не ограничивались математикой. В семь лет он сам выучил нотную грамоту и стал сочинять собственные мелодии.

Кроме того, Паша отлично играл в футбол на позиции вратаря и любил вырезать из дерева фигурки боевых кораблей.

— Я в дедовой мастерской сколотил на верстаке из деревяшек все суда Российской эскадры и покрасил их в свинцово-серый цвет, — писал в дневнике маленький Паша. — На полу веранды на даче мы с ребятами нарисовали мелом очертания Цусимского пролива, расставили суда по описанию Новикова-Прибоя и разыграли сражение. Маме и папе наше представление тоже понравилось.

Вундеркинд постоянно тренировал свой ум. Например, когда он узнал, что в космосе нельзя вскипятить воду, то спроектировал космический чайник. Его мама отмечает: чертеж сделан неуверенной рукой и неправильно пронумерован, но сама конструкция с точки зрения физики безупречна.

В своей книге «Вселенная Паши Коноплева» Наталья вспоминает эпизоды, когда ее сын за считанные секунды решал еще более трудные задачи. Однажды по пути в школу Паша предложил маме сочинить рассказ о полете на Плутон.

— Зачем туда лететь? Там ведь темно. Я читала, что на Плутоне солнце светит, как 15-свечовая лампочка, — ответила Наталья.

— Ты ошиблась почти в семь раз, на самом деле там 100 свечей, — немного подумав, выдал Паша.

Придя из школы, он записал свои расчеты об освещенности Плутона. Знакомый родителей посоветовал показать решение Паши академику Колмогорову — он руководил интернатом для одаренных детей. Профессор поразился тому, что 8-летний ребенок смог произвести такие расчеты и пожал Паше руку, но большего сделать не мог: в свою школу он брал только с 14 лет.

Видя, что сын увлекся космосом, Наталья отвела его сначала в кружок астрономии во Дворце пионеров, а затем, по рекомендации преподавателя кружка, — в Астрономический институт к профессору Холопову. Ученый поставил перед ребенком сложную задачу: вычислить звезды в созвездии Змееносца на основе огромного массива данных. Паша стал дважды в неделю после школы ходить в лабораторию, где он обрабатывал измерения в виде фотонегативов на стеклышках. Работу Паша закончил, когда ему стукнуло 10. «Исследование переменных V1076 и V1077 Змееносца» авторства Павла Коноплева появилось в журнале Академии наук.

Следующее важное событие произошло в жизни Паши, когда ему было 14 лет. Родители подарили вундеркинду компьютер БК-0010. Из астронома Паша быстро стал программистом, написавшим одни из первых программ и игр для этой простенькой машины. Довольно быстро о мальчике стали говорить. В журнале «Студенческий меридиан» о нем появилась статья под названием «Укротитель бэкашек».

— Ему звонили иногда из Петропавловска-Камчатского, из Владивостока, спрашивали, как запустить игру, — рассказывала Наталья.

В 15 лет Паша закончил школу и поступил в МГУ, выбрав факультет вычислительной математики и кибернетики. В тот момент он уже хотел нравиться девочкам, но общение с одногруппницами не задалось. Девушки часто видели в гении исключительно возможность хорошо сдать экзамены. Во многих из них Паша влюблялся, но как только кончалась очередная сессия, получал отказ.

— Он их по месту жительства нумеровал. Чукотская девица, Таймырская девица… В каждую из них он по очереди был влюблен, — рассказывала мама Паши в интервью.

Однако со временем у Паши появились друзья. Однокурсники заразили юношу любовью к произведениям Толкина. Молодые люди стали собираться у Паши дома, переодеваться в героев фэнтези и придумывать собственные миры. Параллельно с этим одаренный студент увлекался языками и переводил с английского сочинения Олдоса Хаксли.

— После университета он уже говорил по-немецки, по-французски, по-испански, — перечисляла Наталья Коноплева.

В 18 лет в Паше проснулись и политические амбиции: он решил стать депутатом районного Совета.

— Мне интересны эти скачки с препятствиями, — объяснял Паша возникшее у него желание служить народу. — Ритм жизни изменился, появилось конкретное, нужное дело.

«Скачки с препятствиями» действительно были. Например, много времени и сил Паша потратил на то, чтобы не допустить закрытия местного диетического магазина на долгий капремонт. Предлложенная Пашей схема подразумевала поэтапный ремонт, ради которого не нужно будет закрывать магазин. Горисполком согласился, и Паша завоевал в народе первую популярность.

Как и у других политиков, у Паши был свой предвыборный штаб. В нем команда Паши придумывала и печатала листовки в его поддержку. «Если вы за демократа, Коноплева в депутаты!» и «Хочешь жить легко и клево, голосуй за Коноплева» — такие лозунги придумали друзья вундеркинда.

До конца выборов Паша дал обет не бриться. Почти каждый день он выступал перед избирателями или обходил их квартиры с предложениями чем-нибудь помочь.

Стратегия Паши сработала, и на своем участке он набрал 62% голосов, став самым молодым депутатом райсовета Октябрьского района Москвы.

— Буду работать. Ведь времени у студента все равно больше, чем у рабочего или служащего, — говорил Коноплев вскоре после победы на выборах.

В то же время у Паши начались приступы отчаяния. Он постоянно разбивал что-то дома, а однажды порезал руки, чтобы привлечь к себе внимание девушки. Но больше всего страдали его очки: мама покупала новые оправы целыми коробками. Но Паша снова становился спокойным, если съедал что-то сладкое. Сейчас любой врач быстро бы определил у юноши скрытый диабет, но с медиками Коноплеву не повезло, и он получил диагноз «вялотекущая шизофрения». Ему назначили лечение, из-за которого Паша растолстел до 200 килограммов. Спас поход к эндокринологу Мосолову, который увидел гормональный дисбаланс и выписал правильное лечение. Однако на повторный прием к Мосолову попасть не удавалось, а другие врачи уверяли мать, что Паша психически болен.

Наталья привела сына в Центр психического здоровья РАМН, где после обследования врачи написали в его медкарте: «Гений». Эту запись Наталья сыну никогда не показывала.

Пашу все же забрали в психиатрическую больницу имени Кащенко. С небольшими перерывами он продолжал лечиться там до конца жизни, параллельно учась в аспирантуре МГУ у профессора Павловского. Когда Паша узнал, что в Москве работает Роберт Лозиер, желающий найти биохимические причины психических расстройств, то написал ему письмо, в котором предлагал помощь. В том же письме аспирант рассказывал, на что живет.

— Я безработный. Моя вторая группа инвалидности позволяет не работать и дает мне пособие в размере 55 долларов в месяц, — писал молодой человек американскому биохимику.

Ошибка в диагнозе — психическое заболевание вместо эндокринного — привело к губительному лечению. Паше вкалывали препарат, сгущающий кровь. В итоге в его легочной артерии возник тромб. 17 сентября 2000 года тромб оторвался, и Паша Коноплев умер. Ему было 29 лет. На момент смерти его IQ равнялся 169 — выше, чем у Эйнштейна.

— Он позвонил мне из больницы и сказал, что плохо себя чувствует, что не спал, чтобы я принесла ему то-то и то-то. В то же время он был веселый, шутил, иронизировал над тем, как он уронил пакет молока, разлил, что сказала нянечка, что ответил он. А в 9 часов он не вышел к завтраку, — вспоминала мама Паши свой последний разговор с сыном.

Всю жизнь Паши Наталья не разрешала ему участвовать в телепередачах и давать интервью, чтобы он не чувствовал себя не таким, как все. После его смерти она завела блог, куда стала писать о сыне. Женщину тут же начали приглашать в документалки про вундеркиндов — рассказать о сыне. При этом журналисты часто перевирали слова Натальи: блог женщины полон просьбами помочь ей разобраться с тем, что из ее сына делают жертву психиатрии или живой пример губительности высокого интеллекта. Каждый раз Наталья подчеркивает: жизнь, пусть и недолгая, рядом с таким гением, как ее сын — это дар, за который она бесконечно благодарна.

— Он научил нас самому главному: он научил нас думать, вот меня, в частности. Я поверила в себя. Он научил нас быть добрыми, великодушными, благородными. Он научил нас быть смелыми. Я благодарю судьбу за то счастье, что он был с нами, — признается женщина.